– Ты забыла Медведей.

– Конечно, нет, – уступила Айя. – Они могут стать на твою сторону. Но что тогда? Медведи – лишь одна семья из четырех. Если они поддержат тебя, ты сможешь объявить о своем желании занять трон. Следуя протоколу, в течение месяца после твоего заявления соберут Большой совет. Начнутся долгие бесполезные споры, которые в итоге сведутся к голосованию. Ты окажешься в меньшинстве. Но даже если ты чудом получишь достаточное количество голосов, я не оставлю тебя в покое. У меня как у нынешнего престолонаследника есть право потребовать решающего поединка. Мы выясним, кто из нас сильнее, и на этом твой путь к трону закончится. Неважно, заберет ли Навис перед поединком твою силу или нет – я выиграю.

Айя ждала ответа, кажется, целую минуту, но Мейсон молчал. Не похоже было, что ее слова достигли цели. Принцесса осторожно добавила:

– Ты не хуже меня знаешь историю. Каждая смена правящей семьи влечет за собой волну последствий. От нее пострадают простые люди – те, кто меньше всего виноват в сложившейся ситуации. Ты действительно этого хочешь?

– Маленькая принцесса заботится о народе… – начал Мейсон, едва размыкая губы. Слова прозвучали, будто отдаленное эхо. – …который не желает видеть ее на троне.

Старший драконий сын перевел на Айю холодный взгляд. От него принцессе стало неуютно – чувство безопасности и некого родства с этим человеком растаяло в одно мгновение. Мейсон воспринимал свою победу в Представлении серьезно – это Айя знала и раньше, но прочувствовала только сейчас.

– Удивительно, как с такой пеленой на глазах ты ходишь, не утыкаясь носом в стены, – сказал Мейсон. – Когда в последний раз ты обращала внимание на страх во взглядах подданных? Что знаешь о реальном положении дел? Народ, о котором ты печешься, желает королю-орлу долгих лет жизни, лишь бы не застать дней твоего правления. Люди молят Владык, чтобы они послали тебе супруга с железными руками; мечтают о дне, когда он переломит либо твою проклятую силу, либо твою шею. Каждую ночь, засыпая, маги боятся проснуться от запаха гари, от крика своих детей. Ты права, страдают всегда невиновные. Но если ты получишь корону, кто защитит их от тебя?

Обида вспенилась в крови, и от досады Айя прикусила щеку изнутри. С языка рвались сотни слов – молниеносные колкие ответы на горькие обвинения, – но принцесса сдержалась. С Мейсоном она будет говорить не как девчонка, которая в детстве бегала за ним с палкой, а как наследница Орлов; единственная, кто не уступает Дракону в силе.

– Ты зря опасаешься дней, которые никогда не настанут. – Мейсон в удивлении приподнял брови, и Айя пояснила: – Проклятый огонь никогда больше не пройдет по этим землям. А если и настанет тот час, когда он родится в моих ладонях, – принцесса обернулась к Глубине, указывая на охранника, – я умру от его руки раньше, чем заберу чью-то жизнь.

Если Мейсон и удивился, то не подал виду. В полной тишине драконий сын повернулся к принцессе спиной и отошел к стоящему в тени стулу, на котором калачиком свернулся его защитник. Навис поднял продолговатую голову, подставляя ее под руку хозяина. Пока пальцы скользили по его чешуе, дракон не сводил хищных глаз с лица Мейсона – Айя была уверена, что между ними шел немой диалог.

– Власть одного рода не может длиться вечно, – после долгой паузы сказал Мейсон. – Как бы ты ни старалась доказать обратное, время Орлов подходит к концу. Мне не нужна помощь других семей, чтобы получить корону. Требуй свой поединок, принцесса, – мужчина обернулся к Айе, – я согласен решить все по древним законам, не полагаясь на шар Анте.

Айя понимала, что разговор окончен. Мейсон принял решение. Теперь для него ее слова не имели никакого значения.

– Прости, что прервала твою молитву, – сдалась принцесса. – Не откладывай визит в замок. – Айя приняла от Глубины легкую накидку и, уходя, бросила через плечо: – Раньше сразимся – раньше проиграешь.

* * *

Обратная дорога проходила в полном молчании. В окне кареты мелькал однотипный городской пейзаж: дома с остроконечными крышами и узкими окошками, мощеные дорожки и размытые силуэты прохожих. На улице было жарко – горячий воздух опалял щеки, но принцесса не спешила закрывать окно. Айя выглядела подавленной – ее рассеянный взгляд застыл на бархатной шторке. Глубина сидел напротив, молча наблюдая за спутницей.

Внутри рос ком опасений. Охранник понимал, что битва, которую принцесса пообещала драконьему сыну, не сулит ему ничего хорошего. Не стоило сомневаться – королева, узнав о случившемся, в первую очередь обвинит его. «Не отговорил, не увез» – у матери принцессы хватит доводов, чтобы испортить ему жизнь.

Но одно дело – призрак грядущей битвы, которая может и не состояться, а другое – слова, сказанные принцессой в храме.

«Я умру от его руки раньше, чем заберу чью-то жизнь».

Почему Айя рассказала Мейсону о договоре между ними? Она хранила их соглашение в тайне два года и сегодня впервые заговорила о нем, но не с лучшим другом, который мог пожалеть ее; не с матерью, которая тотчас бы лишила охранника жизни. А с Мейсоном – старшим наследником Драконов, который невзлюбил ее еще с тех времен, когда принцесса бегала по его дому в детском платье с рюшами и сжигала все игрушки, до которых могла дотянуться.

Долор не знал ответа, и его опасения крепли, будто сырая глина в печи. Пальцы сами собой потянулись к Ям-Арго.

* * *

Кучер довез их до городской школы, несмотря на то что до занятий с профессором оставалась еще пара часов. Едва карета остановилась, Айя ожила – вышла на улицу, сделала несколько глубоких вздохов, будто набираясь сил перед важным делом, и наконец пояснила, что они делают здесь так рано:

– Одно из достоинств моего кузена-директора – он одержим работой. Можем поспорить на ящик авальтисского вина, что Аарон сейчас в кабинете. Пойдем. Разговор с Мейсоном не убавил моего желания привести архив храма в порядок.

Дорога к главному корпусу школы вела через сад, где пару дней назад маги отмечали день Представления. Сейчас у статуй защитников было безлюдно – стылая тишина вокруг монолитных гигантов казалась Айе куда более правильной, чем праздничный гомон. Принцесса, неожиданно остановившись у каменного Дракона, с чувством пнула ногой статую, после чего направилась дальше как ни в чем не бывало. Глубина растянул губы в невольной улыбке, радуясь, что сейчас Айя не видит его лица.

В школе наследница прошла мимо коридора, ведущего в кабинет директора, и поднялась по лестнице на четвертый этаж, к ярко освещенному холлу. Здесь свечей никогда не жалели – дорога к донуму не охранялась и была доступна каждому, но сама дверь внутрь древа анимы, растворившись после прошедшего Представления, не появится до следующего года. Когда до зала осталась пара шагов, вопрос почти сорвался с губ Долора, но Айя свернула налево, в коридор. Как и в злополучный день Представления, он был пуст. Гости прошли мимо кладовки, где дочь короля едва не простилась с жизнью. Еще один поворот, и принцесса остановилась у высокого окна, из которого открывался вид на старые теплицы.